Диакон Андрей Кураев. Кто сказал, что «молчанием предаётся Бог»? Молчанием предаётся Бог — Блог Сергия Кондакова Молчанием предается бог григорий богослов

Давно уже назрела необходимость в словарике ложных цитат. В нем следовало бы рассказать о тех фразах, которые никогда не были произнесены теми людьми, которым они приписываются, или же они имели для своих авторов совершенно иной смысл, нежели тот, который вкладывают в них сегодняшние публицисты. Из этого словарика выяснилось бы, что Тертуллиан никогда не говорил "Верую, ибо абсурдно". Галилей никогда не заявлял "И все-таки она вертится". Мартин Лютер никогда не призывал богословствовать по принципу "Только Писание" (см. об этом вышедшее в Париже в 1997 г. исследование французского историка Florent Gaboriau "L"Ecriture seule?").

Поклонники уринотерапии, любящие заявлять, что они следуют библейскому совету "пей из своего колодца", узнали бы из этого словарика, что их учителя обманным путем заставили их пить мочу: языческий ассирийский царь Сеннахерим произносит эти слова, уговаривая иудеев капитулировать перед ним и войти в состав его империи ("Примиритесь со мною и выйдете ко мне, и пусть каждый пьет воду из своего колодца... Да не обольщает вас Езекия, говоря: "Господь спасет нас"" (Ис. 36,16 и 4 Цар 18,31). Вряд ли это обещание можно понимать как призыв к уринотерапии. Хорошо было бы обещание со стороны захватчика: "Подчинитесь мне, и вы будете жить столь хорошо, что будет пить собственную мочу!". Если же оккультные целители будут настаивать на том, что они верно истолковали этот библейский текст и что в нем речь идет именно об уринотерапии — то пусть дочитают этот сюжет до конца и увидят, чем кончилась для Сеннахерима проповедь "уринотерапии": "И вышел Ангел Господень и поразил в стане ассирийском сто восемьдесят пять тысяч человек. И отступил Сеннахерим, и жил в Ниневии. И когда поклонялся он в доме Нисроха, бога своего, сыновья его убили его мечем" (Ис. 37,36-37)...

Еще одна ложная цитата — это приписываемая св. Григорию Богослову мысль "молчанием предается Бог". Обычно эту фразу цитируют, обосновывая свое право на критику нестроений в церковной жизни. "Православие погибает! Епископы предали православие! И если мы смолчим — произойдет то, от чего предостерегал св. Григорий Богослов: молчанием предается Бог!". Именно с такой (сегодня, увы, слишком часто истерической) интонацией цитируется сегодня этот текст св. Богослова. Свое право на выглядывание и на оглашение грехов иерархии, свое право на самозваную цензуру многие православные публицисты и сплетники обосновывают этой цитатой.

Картина знакомая: после смещения патриарха Нестория Третьим Вселенским Собором также наблюдался кризис доверия к иерархии. В. Болотов дает нам такую картинку церковных нравов той поры: "Монахи, ревнители пресвитеры и диаконы позволяло себе брать своих епископов под оскорбительную опеку. Достаточно было какой-нибудь личной неприятности, и какой-нибудь благоговейнейший клирик, в добрую пору считавший себя счастливым, что ему позволяют оставаться незамеченным, отправлялся в Константинополь или Александрию — стенать перед сильными мира и церкви, что угнетено Православие на востоке, что совсем не стало дерзновения благочестивым, что епископ такой-то и такой-то мудрствует не здраво. Вообще все эти бродячие клирики и монахи были для восточных епископов настоящей язвою, и неудивительно, что Халкидонский собор прикрепил их к месту, подчинив монастыри надзору епископов и поручив выпроваживать из столицы клириков, являющихся туда не с позволения епископа, а поднимать смуту" (В.В.Болотов, История древней Церкви, т. 4, с. 239, М., 1994).

Так и сегодня монахи обращаются к Патриарху не с прошениями, а с "Заявлениями", в которых они "присоединяются к требованиям". Миряне самочинно лишают сана митрополитов, именуя их "лжемитрополитами". И все это, конечно, в смиреннейшем убеждении, что если они промолчат, то без их хамства Православие погибнет.

Так вот, в творениях св. Григория Богослова действительно есть выражение "молчанием предается Бог" (Слово 21, похвальное Афанасию Великому, Творения, т. 1, с. 319, Троице-Сергиева Лавра, 1994). Но считать эти слова выражением мысли самого св. Григория все же затруднительно.

Не питая ни малейшей симпатии ко всем оттенкам арианства, св. Григорий, однако, видит, что борьба с ересью порой причиняет душевный вред и самим же православным — ибо вызывает в них слишком разрушительные эмоции и понуждает их прибегать к слишком неправедным методам борьбы и полемики: "Непосвященные стали судьями преподобных, произошло новое смешение — в собраниях народных рассматриваются предметы священно-таинственные; от сего незаконное исследование жизни (епископов), наемные доносчики и суд по договору; одни несправедливо свергаются с престолов, другие возводятся на их место, и у сих, как чего-то необходимого требуют рукописаний нечестия, и чернила готовы, и доносчик подле" (с. 318). И вот в контексте полемики с ультраправославными и произносит св. Григорий ставшую знаменитой фразу: "Настоящее сие потрясение ничем не лучше прежде бывших, потому что им отторгнуты от нас все любомудрые, боголюбивые и заранее сожительствующие с горними мужи, которые хотя во всем другом мирны и умеренны, однако же не могут перенесть с кротостью, когда молчанием предается Бог, и даже делаются весьма браннолюбивыми и неодолимыми (ибо таков жар ревности), и готовы скорее ниспровергнуть чего не должно, нежели пренебречь должное". Итак, те, кто говорят, что "молчанием предается Бог" — отторгнуты от общения со св. Григорием собственным "браннолюбием"... В другом месте подобные люди св. Григорием именуются — "некоторые из числа чрез меру у нас православных" (Слово 3, Творения, т. 1, с. 36).

Защищая православие (или то, что тебе кажется таковым) легко изувечить свою собственную душу — возомнить себя спасителем Православия, избранным пророком Божиим, посланным для вразумления "обезумевших" церковных управителей. Итог такой полемики очевиден: конец мира (eirhnh) в одной, отдельно взятой душе полемиста. Не об этом ли осаживающие слова свт. Игнатия Брянчанинова: "Не покусись своею немощною рукою остановить всеобщее отступление"?

Впрочем, считать нынешние времена апостасийными нет оснований. Не время переходить на аварийно-апокалиптический режим церковной жизни. Сейчас не время Антихриста, не время для экспериментов, порывающих с церковно-канонической традицией. Сейчас еще время обычной церковной истории — то время, ради которого и писались каноны.

Говоря о том, что сейчас не время апостасии, не время, когда пора бросать апокалиптический крик "спасайся, кто как может", я не ссылаюсь на капризы собственного самоощущения. Во-первых, я помню пророчество преп. Серафима Саровского: в последние времена "архиереи так онечестивятся, что главнейшему догмату веры Христово и веровать не будут". То есть догмату о Воскресении (С. Нилус, На берегу Божьей реки, ч. 2, с. 157, Троице-Сергиева Лавра, 1992). Известны ли кому такие архиереи Московский Патриархии, которые не веруют Воскресению Христову? Есть ли среди них хоть один, кто не радуется искренне в Пасхальную ночь? Кто может указать на архипастыря, лукаво замолкающего, когда пение "Символа веры" доходит до "чаю воскреcения мертвых"? Нет таких фактов? Ну, значит, и градус апокалиптических предостережений должен быть понижен. И тот, кто огульно и тотально подозревает и обвиняет архиереев в нечестии (полагая, что раз времена — как ему доподлинно известно — "последние", то и архиереи должны быть соответствующими, т. е. псевдоправославными слугами антихриста), сам должен быть назван нечестивцем.

Во-вторых, никак не могу согласиться стилизовать всю церковную жизнь России под столь искомое зарубежниками и авторами "Руси Православной" "нарастание апостасийных процессов". Просто надо иметь совсем уж закрытые глаза, чтобы не видеть, что в 90-х годах церковная жизнь стала гораздо более каноничной и по хорошему традиционной — если сравнивать ее с экуменическим беспределом 70-х — 80-х. Немного статистики. За время правления Патриарха Алексия II, то есть с 1990 г. произошли заметные перемены в умонастроениях епископата. Посмотрим, где учились те архиереи, что были призваны к этому высшему церковному служению в нынешнее патриаршество. В России среди архиереев 90-х годов поставления 31 человек окончил Московские духовные школы. 6 человек — Санкт-Петербургские. Среди Белорусских архиереев это соотношение — четыре к одному. Среди архиереев Украины — восемнадцать к одному. Общеизвестно, что питерские школы традиционно настроены более экуменично, более модернистски, чем школы московские. Естественно, что атмосфера духовной школы проносится выпускником через всю жизнь. Разумеется, нельзя считать, что каждый выпускник питерских школ — "никодимовец". Но предпочтение, отдаваемое Патриархом московским школам, очевидно. Так что перед нами просто факт: епископат за последние несколько лет стал гораздо более традиционалистским, консервативным, чем десять лет назад. Это что — шаг к апостасии?

Итак, не время спасать Православие от епископов. Лучше уж традиционно идти путем "стяжания духа мирнаго". А слежка за епископами — не лучшее средство к достижению этой цели. И те, кто оправдывают свою диссидентскую похоть лозунгом "молчанием предается Бог", прежде всего, показывают, что святоотеческие творения читают они поверхностно и невнимательно — приписывая Отцам те умонастроения, от которых те как раз отстранялись.

По поводу всего, что предшествовало этому запрету. Специально для «Ахиллы» отец Олег сделал перевод статьи на русский язык.

К большому сожалению, отношения в церкви не являются идеальными, потому что и мы не идеальны. И все же уровень жизнедеятельности приходов УПЦ (говорю о своей церкви, потому что знаю по собственному опыту) находится в критическом состоянии. Методы управления идентичны прежнему КГБ при Советском Союзе: сначала тебя запугивают, затем одаривают, собирают компромат, держат на крючке, подставляют тебя и заставляют подставлять других, отбирают свободу, полностью сдавливают, заставляют постоянно проходить порочный круг КГБ-процедур. Епископат относится к подчиненным священникам на приходах как к тем, кто только исполняет приказы, нивелируется содержание священства, и вся жизнь епархий идет по правилу: «Епископ всегда прав, а если он не прав, смотри пункт первый». Возможно что-то изменить? «С Богом все возможно» (Лк. 18, 27)!

Идти к Богу мы можем не «крестоходной» эпопеей, в которой изобилует «кликушество», не тем, что постоянно нам напоминают о «гонениях», не обычным приумножением епископата и унижением «обычного» священства, не синодальными решениями об идентификационных кодах - не кодах. Нужна обычная миссионерская работа, а не бюрократия.

Ровно год назад я был назначен настоятелем сельской церкви в Мироновском благочинии Белоцерковской епархии УПЦ. Благочинный района запретил мне проводить кадровые изменения, перевыбирать, делать новые назначения. Год оказался нелегким, потому что хотелось сделать для Бога и для людей как можно больше. За время служения положительного было сделано немало, но было сложно работать со старостой храма, на все инициативы был один ответ: «на наш век и того, что есть, хватит, а там пусть молодые делают». Сразу мы провели акцию «Тетрадь - школьнику», помогли детям из малообеспеченных семей собраться в школу, организовали воскресную школу, с активом прихода посещали пожилых людей в доме престарелых. Я уважительно относился к людям и всех был рад видеть в церкви. Конечно, приход сельский, и это все было не масштабным, но все же нас неоднократно печатали в районной газете и мы размещали отчеты о проделанной работе на приходе на сайте Белоцерковской епархии.

Я был благодарен владыке Августину, что принял меня, потому что до этого Киевская митрополия отреагировала на мои публикации таким образом, что удовлетворила мою просьбу о почислении за штат Киевской епархии через год после поданного прошения: просто вызвали меня в митрополию и вручили указ о почислении за штат, с правом перехода в другую епархию, и возможного запрета в служении, если я в течение трех месяцев не найду себе приход.

Секретари митрополии (по Киеву и Киевской области) в кабинете меня хорошо отчитали за написанное и, удовлетворив просьбу через год после представления, формально почти наложили на меня запрет, ведь деваться мне было некуда и, конечно, после возможной консультации с секретариатом митрополии, любое епархиальное управление, где могла бы быть священническая вакансия, вряд ли согласилось бы взять священника с сомнительным прошлым «говорить в глаза, как есть». Я стал понимать, как это - высказывать свои убеждения, потому что много было «накруток», также и касательно критики линии Киевской митрополии.

Я принимал участие в епархиальной жизни. Когда владыка благословил проводить на приходах миссионерские литургии, мы первыми пригласили к себе священника, который ее отслужил, и так далее. Но каково было мое удивление, когда, как оказалось, выслушав «бабьи наговоры» от анонимов, владыка Августин позвонил мне. Сначала он отчитал меня для проформы, что я не беру трубку, а потом сказал, что «все на меня жалуются», претензии были такого плана: «мне говорили, что людям не нравится, что вы носите греческое облачение». В конце концов было произнесено популярное для него в отношении меня «убирайтесь, откуда вы приехали», или «взял на свою голову». После повторного звонка от меня и объяснений, владыка «сжалился» и прислал секретаря епархии на приходское собрание с предупреждением «молитесь, чтобы все было хорошо».

На этом собрании, которое состоялось на Сретение Господне, секретарь епархии прот. Михаил Кобулей, который его возглавил, выслушал обвинения о том, что «просфоры стали меньше, но стоят так же», что я служу в греческих облачениях, что я с детьми на воскресной школе читаю молитву на украинском (в отдельном помещении перед уроком), что я прочитал «проходную» над покойником на украинском языке (у родственников «церковнославянской проходной» не оказалось). Еще были упреки за деньги, что моя матушка распоряжается церковной кассой (в то время мы делали закупку продуктов для приготовления блинов, чтобы сделать Масленицу в Прощеное воскресенье, и ездили с женой за продуктами); что я якобы прервал Евхаристический канон, чтобы сделать замечание, хотя это было перед службой, когда староста после моих просьб принести документацию принесла мне ксерокопию и выдала эти документы за оригинал. Все это было опровергнуто и отвергнуто как несущественное, секретарь епархии в процессе дебатов даже и не думал сдерживать людей (четырех человек), которые в присутствии собранной общины (около сорока человек, кажется) проявляли неуважение ко мне как к священнику, говорили оскорбительные слова, кричали в мою сторону. После неудачных обвинений секретарь епархии «успокоил народ» и уехал. Какие были жалобы в мой адрес и от кого, никто не озвучил и никаких выводов это собрание не имело, не было регламента, не вели записи этого собрания. Получилось так, что секретарь епархии прот. Михаил Кобулей и благочинный Мироновского района прот. Андрей Оленин «просто приехали» поговорить. Но этот разговор имел негативные последствия на настроения среди людей и унизил мой авторитет как священника и пастыря.

После тех событий все затихло, но в епархиальном управлении были другого мнения. 9 июля в обеденное время мне позвонил благочинный и сказал, чтобы завтра я был на собрании, приезжает владыка в 14.00, будут «разбирать мою ситуацию», но какая именно «ситуация» - это было известно только владыке, который не обсуждал со мной «претензии от людей, которые соблазняются». Лично я никому не звонил, но людей немного пришло, среди которых не было ни одного, кто поддержал бы меня, некоторых людей я видел впервые, некоторых видел несколько раз и + партия «против», которая увеличилась на несколько человек. На собрание приехали управляющий Белоцерковской епархией УПЦ митр. Августин (Маркевич), секретарь епархии прот. Михаил Кобулей, руководитель Административного аппарата епархии прот. Валерий Яблонский, благочинный Мироновского благочиния прот. Андрей Оленин.

Я сразу получил выговор с занесением в личное дело от владыки, что престол держу не прикрытый покрывалом «против пыли, которая оседает». Владыка с самого начала дал понять, что они приехали, потому что люди «перестали ходить в церковь» и, по его словам, «он, как архиерей, лучше допустит, чтобы священник выпил 100 грамм, чем когда человек перестанет ходить в церковь через священника». Дали слово председателю сельсовета, которая также изменила мнение насчет меня (на предыдущих собраниях она была «за»), теперь была обеспокоена моими «последними сообщениями в Фейсбуке». Просмотрев мою страницу, председатель административной службы прот. Валерий Яблонский на собрании сказал, что страница имеет «майдановский характер», на что владыка отметил, что церковь - это единственное место без политики и о. Валерий Яблонский только по благословению завел страницу в Фейсбуке, поскольку это ему нужно «по долгу службы». Сам владыка в Фейсбуке не зарегистрирован и имеет позицию, что «Интернет - это забор».

В конце встречи «нашли решение», о возможности которого мне было сообщено накануне, что священник из Мироновки перейдет сюда, а я пойду туда «на повышение» (вторым священником). Я уже это «повышение» проходил и сказал, что я отказываюсь, потому что это действительно было не по-человечески. Во время собрания владыка Августин несколько раз обращался ко мне в неуважительной форме, обвинил мою жену, что она не пришла на собрание, переходил на открытый крик, и, после отказа перейти на служение в Мироновку, потыкал мне присягой в нос и сказал, что если я не слушаю - значит «запрет».

Но, несмотря на все вышесказанное, аудиозапись этого собрания была сделана мной, когда я об этом упомянул, дискуссия завершилась. Я удивлен, как без моего согласия и даже вопреки моему желанию, «выдали» мне «Указ» на моей странице в Фейсбук, почему представители церковной администрации начали общаться со мной исключительно через обсуждение моей личности в сети Интернет, почему таким спешным образом было организовано собрание и почему владыка Августин не общался со мной по поводу «анонимных звонков». Вместо того, чтобы поддержать священника, всем присутствующим на собрании был дан «зеленый свет» для того, чтобы поливать меня грязью, причем, он сам показал пример крика, оскорбительных слов в мою сторону в святом храме.

Я изложил ситуацию, как она есть, нигде в своих словах я не выдавал себя «мучеником за Томос», я просто хочу быть действительно правдивым, и считаю, несмотря на недавнее «единогласное» заявление архиереев УПЦ, что имеющийся канонический статус не достаточен, чтобы наша церковь совершала свою миссию «здесь и сейчас». Сейчас начнутся разговоры о моей измене, о моей «КПшности», но я только священник и патриот, неужели таким не место в нашей церкви? Неужели я не имею права об этом писать, не получив в спину упрек об «очищении церкви» от таких, как я; неужели бюрократическая система управления в церкви является «достаточной» и «оправданной»; неужели «послушание» архиереям значит только принимать активное или пассивное участие в манипулировании, отдавать свою свободу в руки других; неужели священник не может реализовать духовные дары в своем служении, и активность - это значит «мутность»? Вопросы остаются, время идет…

Если вам нравится наша работа - поддержите нас:

Карта Сбербанка : 4276 1600 2495 4340

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:

МОЛЧАНИЕМ ПРЕДАЕТСЯ БОГ
45(414)
Date: 05-11-2001
“Церковь не может быть побеждена путем компромисса между национал-социализмом и христианским учением, но только путем введения новой идеологии”.
Мартин БОРМАН
“Священники будут оплачиваться нами и за это станут проповедовать то, что мы захотим. Если найдется священник, который будет действовать иначе, разговор с ним будет короткий...
Задача священника заключается в том, чтобы держать поляков спокойными, глупыми и тупоумными”.
Генерал-губернатор Варшавы ФРАНК
“...Советские военнопленные подлежат клеймению посредством особого долговременного знака.
...Произведенное первое клеймение должно быть тотчас же занесено в личную карту I, в разделе “Особые приметы” с пометкой “такого-то 1942 года”, то же самое — при каждом необходимом возобновлении клейма”.
Начальник Верховного командования вооруженными силами
Из сборника обвинительных материалов Нюрнбергского процесса

ВЕРНУТЬСЯ К ТЕМЕ "числа человеческого" заставляют повторяющиеся факты принуждения людей к принятию цифрового номера. Казалось, было письмо министра по налогам и сборам Г.И.Букаева (см."Завтра", 2001, №42, с.8), было его устное интервью от 31 января 2001 г. с заверениями: "Во-первых, я говорю всем налогоплательщикам России: если вы не желаете иметь ИНН, вы вправе от него отказаться. И никто не имеет права вас заставить его принять. Второе, ни один работодатель не вправе устраивать на вас гонение, если у вас нет этого номера. В-третьих, везде, где мы устанавливаем эти факты, даем указание, чтобы была проведена работа с работодателями об их неправомерных "действиях". Это идеология нашего министерства" ("Православная газета", Екатеринбург, 17 октября 2001 г.).
Но реальные действия региональных и прочих налоговых органов на местах почему-то оказываются далеки от заявленной министром идеологии. Принуждение нарастает. Повсюду распространяются страшилки наподобие этой: "Вниманию граждан РФ! На всей территории России (в соответствии со ст.84 Налогового кодекса) налоговые инспекции проводят кампанию по присвоению идентификационного номера налогоплательщика (ИНН). Каждый гражданин России наравне с паспортом должен иметь свой номер ИНН. Гражданин России без ИНН с 2002 г. не сможет производить расчеты через сберегательные и иные банки, получать налоговые льготы, вычеты за платное обучение в образовательных учреждениях, платное лечение. Предприятия, имеющие работников без ИНН, с 2002 года будут штрафоваться. Для получения ИНН вам следует… Администрация Инспекции МНС по г.Благовещенску, ул.Красноармейская, 122".
А вот место последнего инцидента гонений заставляет серьезно задуматься о происходящем. Принуждению подверглись священники и монашествующие, несущие послушание в церковном учреждении по адресу: Москва, Чистый переулок, д.5, именуемом иначе Патриархия. Здесь от всех труждающихся потребовали обязательного получения ИНН до начала 2002 года. Для многих священников и монахинь это требование вступило в противоречие с голосом совести. Ведь верующие, знакомые со всеми сторонами мировой электронной нумерации, полагают, что, принимая "число человеческое", мы становимся на путь измены Отечеству небесному и земному.
Выразивших непослушание клириков постигли различные наказания. Иные месяцами не получают жалованье, иные переведены на более тяжелые послушания. Известен случай лишения священника права ношения рясы и креста "за нетактичное поведение" в форме непринятия ИНН. Перед служащими патриархии поставлен, по сути, ультиматум: не принявшие номер до 2002 года будут изгнаны, а те из них, которые являются насельниками Троице-Сергиевой Лавры, ее не увидят более. Неужели и в самой Обители Преподобного Сергия произойдет чистка по подобному принципу? Священноархимандритом Лавры является Патриарх.
Накануне Богословской Комиссии об ИНН он писал в своем письме архимандриту Иоанну Крестьянкину, прося того помочь уврачевать "церковный раскол": "…В свою очередь, Мы сделаем все для умирения возникшего разделения, чтобы все члены церкви, кто не желает по тем или иным причинам принимать налоговый номер, ни в коем случае не были принуждаемы к этому и никаких отрицательных последствий вследствие этого для них не чинилось. В этом Мы получили заверения со стороны Министра по налогам и сборам РФ Г.И.Букаева, человека православного и поддерживающего Нас…
Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий
21 января 2001 года" (Псково-Печерский листок, №386).
Архимандрит Иоанн тогда сказал свое слово. Оно было положено в основу решений VIII пленума Синодальной Богословской комиссии, в постановлении которой было заявлено:
"п.4 Совершенно недопустимым является наложение пастырями церковных прещений за принятие либо за неприятие налоговых номеров.
п.5 К сожалению, приходится констатировать тот факт, что верующие люди, отказывающиеся от ИНН, нередко сталкиваются с дискриминацией со стороны работодателей. Согласно официальным заявлениям руководства МНС РФ, подобные действия являются противоправными. В этих случаях необходимо обращаться в вышестоящие налоговые инстанции".
Ради этих двух пунктов поставили свои подписи под постановлением даже те священноархимандриты, которые были не согласны с самим духом комиссии. Эти решения благословил, а затем и ссылался на них в Великопостном послании от 19 февраля 2001 года Святейший Патриарх. О чем вышеизложенное свидетельствует? О забывчивости некоторых церковных иерархов или о проведении определенной политики?
ЧТОБЫ РАЗОБРАТЬСЯ В ЭТОМ ВОПРОСЕ, рассмотрим подробнее, что же происходило в Троице-Сергиевой Лавре на заседаниях Богословской комиссии по вопросу ИНН 19-20 февраля 2001 года. Задачей заседаний, кратко говоря, было разобраться: отвечает ли проводимая по всему миру электронная нумерация людей, которая должна стать основой новой глобальной электронно-финансовой торговой системы, содержащей в своих элементах кощунственный для христиан символ 666, явлению, изложенному в Откровении Иоанна Богослова: "И он сделает то, что всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть".
Изучение докладов (опубликованных ныне в печати и в Интернете), дух и буква которых безусловно доминировали на Заседаниях Комиссии, позволяет сделать вывод: Русская Православная Церковь стоит накануне фатальных событий. Стремясь найти политическое решение искусственно раздутого конфликта, составители итогового документа пошли на искажение православного вероучения.
В истории уже были известны магические культы и обряды, принимая которые, христианин утрачивал постепенно благодать Христову. Подобные свидетельства содержатся в книге блаженной памяти иеромонаха Серафима Роуза "Православие и религия будущего". Исследуя увлечения христиан модными в 60-е—70-е годы восточными культами: от гимнастики йога до дзен-буддизма,— автор указывает на необратимые духовные последствия подобной прелести. И православие всегда ограждало верующих Священным Писанием и Священным Преданием от этих опасных заблуждений.
Чтобы мы не приняли массовые проявления подобного сатанизма за конец света, Апостол Павел дал нам важный признак появления сына погибели: "…якоже настоит день Христов. Да никтоже вас прельстит ни по единому же образу: яко аще не приидет отступление прежде, и открыется человек беззакония, сын погибели" (Сол., Гл.2, ст.2,3). Вот это самое отступление от основ православного вероучения богословская комиссия и продемонстрировала.
Приведем цитаты из докладов (их было десять из пятнадцати), к чьим авторам применимы слова иеромонаха Серафима Роуза: "Вы уверены, что этому учат святые отцы? Вы излагаете свою "точку зрения", не цитируя каких-либо святых отцов, а предлагая философию "времени". Читайте и не ужасайтесь.
К проблеме числа 666. М.С.Иванов, профессор Московской духовной академии: "Если же разработчики пошли дальше и сознательно внедрили не простое число, а число, символизирующее антихриста, и таким образом обеспечили и первое, и второе условие существования символа, возникает вопрос о действенности этого символа. Совершенно очевидно, что действенным он может быть только тогда, когда будет соблюдено и третье условие, т.е. если человек с желанием и готовностью примет этот символ, дабы с его помощью войти в единство с противником Христа. Если же этого не происходит, и человек принимает ИНН с другой целью, т.е. с целью получения того или иного документа, то число 666 для него уже не является символом, а превращается в простую цифру, такую же, которая стоит, например, на 666-й странице Священного Писания".
Экзегеза отрывка из Апокалипсиса (Откр., 13; 15-18) в связи с проблемой ИНН. Архимандрит Ианнуарий (Ивлев), доцент Санкт-Петербургской духовной академии: "Тайновидец Иоанн (и вместе с ним читатель) восхищается в Небо: чтобы увидеть этот мир в небесной перспективе (4.1-2). Взор Иоанна очищается, и он способен видеть, что в реальности происходит в его время и там, где он находится… Оно относится не к отдаленному будущему, но к настоящей ситуации, в частности, к тем церквам в Асии, которым книга и была назначена… Было бы ошибкой видеть в многочисленных образах Откровения вневременные символы. Их характер сообразен историческому контексту времени правления императора Домициана… Да, образы Откровения — не вневременные символы, они соотносятся с реальным миром… Речь идет о настоящем времени Церкви Иоанна… Иоанн сообщает, что "число зверя" есть число некоего человека, конкретной личности. Такой призыв к читателю показывает, что "зверь" — не неведомая будущая фигура, а тот, чье отождествление было хорошо известно первым читателям".
Но Господь Иисус Христос говорит о книге Откровения иное: "И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей".
Толкования святых отцов. Начертание, имя, число имени зверя. Игумен Андроник Трубачев, доцент Московской духовной академии: "Если в налоговых документах содержится антихристианская символика, то Церковь может свидетельствовать о том, о чем свидетельствовал еще святой Иоанн Богослов: дух антихриста уже присутствует в мире, и это есть дух заблуждения (Ин.4, 3), может просить государственную власть изъять или изменить эту символику ради Духа Истины и мира в обществе. Но и отрицательный ответ государственной власти на просьбу Церкви не может быть поводом для самостоятельного неблагословенного выхода верующих из гражданского повиновения, т.к. это неизбежно приводит к расколу внутри Церкви".
Святитель Григорий Богослов отвечает: "…Когда же дело идет о явном нечестии, тогда должно скорее идти на огонь и меч, не смотреть на требование времени и властителей и вообще на все, нежели приобщаться лукавого кваса и прилагаться зараженным. Всего страшнее — бояться чего-либо более, нежели Бога, и по сей болезни служителю истины стать предателем учения веры и истины".
Духовно-нравственные аспекты проблемы принятия ИНН. Профессор Московской духовной академии А.Л.Осипов: "Виноваты и психически неполноценные духовники, фантастические и загадочные люди, которые уже ангажированы, уже, как говорится, закуплены… Погоня за количеством монастырей, в которые, особенно в новые мужские, принимают практически каждого желающего, приводит к явной деградации их духовного качества… А основная часть нашего церковного народа идет за духовниками, и не дай Бог, если такой духовник окажется слепцом — оба упадут в яму. И разве этого не происходит?"
Но Преподобный Иосиф Волоцкий предупреждает: "Кто хулит монастыри или святой иноческий образ за то, что многие облекаются в иноческий образ, а не все спасаются, таковые хулят и Господа нашего Иисуса Христа, ибо и он имел многих учеников, которые не все спаслись; хулят и святого апостола Павла и всех святых апостолов, имевших также многих учеников, которые не все спаслись…"
Архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий: "Православные не должны забывать, что власть гражданская — также от Бога, и ее значение удерживающей силы огромно; даже на безбожную власть мы должны смотреть как на богоустановленную (это хорошо видно из посланий святого Патриарха Тихона). Поэтому надо смириться, отдавать кесарю кесарево, а не выходить из повиновения...
Бог Вседержитель продолжает править миром, Домостроительство нашего спасения продолжается, и оно победно будет явлено со Вторым Славным Пришествием Господа Иисуса Христа".
Святой патриарх Тихон о власти безбожной: "Наши строители желают сотворить себе имя, своими реформами и декретами облагодетельствовать не только несчастный русский народ, но и весь мир и даже народы гораздо более нас культурные. И эту высокомерную затею их постигнет та же участь, что и замысел Вавилонян: вместо блага приносится горькое разочарование". И об убийстве царя: "Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией... И вдруг он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России, небольшой кучкой людей, не за какую-то вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить... Наша совесть примириться с этим не может, мы должны во всеуслышание заявить об этом".
ЦИТИРОВАНИЕ ИСКАЖЕНИЙ, прозвучавших в докладах, можно продолжать долго. Самые серьезные из них попали в Итоговый документ, выдаваемый ныне за "плод соборного разума церкви": "Предположение о скрытом присутствии числа 666 может считаться отчасти обоснованным лишь тогда, когда речь идет о кодировании информации с помощью штрих-кода, исполненного в соответствии со стандартом EAN-13/UPC..." Но ведь именно EAN-13/UPC — основная система штрихового кодирования, используемая в нашей стране.
"Распространенное среди некоторой части православных христиан представление о том, что "антихрист еще не явился, а печати уже ставят", или что существует некая "предпечать", противоречит церковному учению о явлении антихриста в "последние времена" человеческой истории. Как уже было сказано в Заявлении Священного Синода РПЦ от 7 марта 2000 года, "пытающиеся связать идентификационные номера с "печатью антихриста" напоминаем, что в святоотеческом предании такая печать понималась как знак, закрепляющий сознательно отречение от Христа... Вопреки этой традиции иногда утверждают, что технологическое действие якобы может само по себе произвести переворот в сокровенных глубинах человеческой души, приводя ее к забвению Христа. Такое суеверие расходится и с православным толкованием Откровения святого Иоанна Богослова, согласно которому "печать зверя" ставится на тех, кто сознательно уверует в него "единственно ради ложных его чудес" (святитель Иоанн Златоуст). Никакой внешний знак не нарушает духовного здоровья человека, если не становится следствием сознательной измены Христу и поругания веры".
Здесь содержатся две важных подмены православного вероучения. Первое: св. Иоанн Богослов нигде не говорит о том, что для получения печати необходимо сознательное отречение от Христа — наоборот, везде подчеркивается прельщение, т.е. обман. Апостол Павел говорит о сыне погибели, что после Отступления "в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога", т.е. в церкви последних времен он будет принят как свой. "Когда услышите, что на землю пришел Христос, знайте, что это Антихрист" (преп. Зосима Соловецкий). Блаженный Феодорит называет его "похитителем Божьего имени".
Святитель Феофан Затворник о слове Апостола к погибающим, коих сможет прельстить антихрист, пишет (из цитат св. отцов, приводимых самим о.Андроником): "достойно замечания, что Апостол словом своим обнимает не только тех, кои не приняли истины христианской…, но и христиан по имени, а не в сердце, кои равнодушны к исповедуемой вере и не ревнуют о том, чтобы быть послушными требованиям ее, стать тем, чем именуются..."
Архиепископ Аверкий Таушев: "Отцы дали толкование тому, что печать антихриста накладывается на лоб и правую руку не одновременно, но или на лбу, или на руке (Откр. 13, 16). Согласно Св. Андрею Кесарийскому, те, у кого печать антихриста будет на челе, будут разделять образ мыслей антихриста, тогда как те, кто получит печать на правую руку, лишь будут признавать его власть, утверждая, что это допустимо, если "оставаться христианами в душе..." Но Дух Святой покинет людей, которые получили печать зверя, и тогда сердце их наполнится первым признаком гибели — боязливостью, которая быстро приведет к концу".
По поводу того, что "печать зверя" будут ставить лишь после воцарения антихриста, можно привести слова Амвросия Оптинского: "Те, которые из-за светских приличий стыдятся ограждать себя крестным знамением перед вкушением пищи и других заповеданных случаях, уже в наше время принимают на себя печать антихриста, ибо неогражденные силой креста и молитвы, они делаются игралищем и посмешищем для врагов". Тому же утверждению противоречит и содержание ст.20 гл.19 Откровения Иоанна Богослова, откуда явствует, что лжепророк, который будет действовать пред зверем, т.е. антихристом, обольстит людей, уже принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению.
Вторая подмена — по поводу "технологического действия" и "внешнего знака", якобы "не нарушающих духовного здоровья" человека без сознательной измены Христу. Следует вспомнить, что на первой особо строгой седмице Великого Поста святая церковь установила особое почитание великомученику Федору Тирону, выраженное не только в молебном каноне, но и в обязательном благословении колива (зерно, сваренное с медом) — в воспоминание события, когда великомученик предупредил христиан о тайном окроплении идоложертвенной кровью снедей, продававшихся на рынках. Предупрежденные таким образом христиане приготовили коливо и избегли осквернения. Действие язычников было вполне "техническим", об отречении от Христа речи не шло, однако Господь счел необходимым через св. Федора уберечь христиан. Примеры наказания Божьего за духовную самонадеянность тоже известны. Вспомним скорби, постигшие Н.А.Мотовилова, только произнесшего в разговоре с преподобным Серафимом Саровским: "Батюшка! Как бы я хотел побороться с бесами!" А ведь он был избранником Божьим, через которого нам стали известны драгоценные подробности жизни преподобного. Многочисленные жития свидетельствуют, что принятие единой мысли может привести к гибельным для души последствиям.
Приведем еще один фрагмент итогового документа, свидетельствующий о полном разрыве с православным преданием. "5. В "Основах социальной концепции Русской Православной Церкви", принятых юбилейным Архиерейским Собором 2000 года, говорится (п.III.5), что в случае, если государство понуждает граждан ко греху, Церковь может призвать к гражданскому неповиновению. Однако это говорится о Церкви, а не об отдельных священнослужителях или мирянах, самочинно дерзающих говорить от имени Церкви.
Особую обеспокоенность вызывает тот факт, что многие клирики дерзают действовать без благословения Священноначалия, а порой — в прямом противоречии с той позицией, которая открыто и недвусмысленно была выражена правящими архиереями и высшей церковной властью в лице Архиерейского Собора, Священного Синода и Святейшего Патриарха. Совершенно неприемлемыми являются факты передачи клириками и монашествующими своих обращений в СМИ и органы государственной власти, что подчас имеет характер неприкрытого давления на Священноначалие. Таковым мы напоминаем 11-е правило Антиохийского Собора: "Аще который епископ, или пресвитер, или вообще кто-либо из клира без соизволения и грамат от епископа области, и наипаче от епископа митрополии дерзнет отъити к царю: таковый да будет отрешен, и лишен не окмо общения, но и достоинства, какое имел, яко дерзнувший, вопреки правилам церкви, стужати слуху боголюбезнейшего царя нашего. Аще же необходимая нужда заставит кого ити к царю: таковый да творит сие с разсмотрением и соизволением епископа митрополии и прочих тоя области епископов, и да напутствуется граматами от них" (прим.: подчеркнутые слова в самом тексте документа стыдливо заменены многоточием).
Первое, что явствует из приведенного отрывка — составители подменяют понятия Церкви или Соборного голоса церкви. он усвояется только Священноначалию. Между тем окружное послание восточных патриархов 1848 года свидетельствует: "...Хранитель веры и благочестия — у нас есть самое тело Церкви, то есть самый народ". В.Н.Лосский в работе "О третьем свойстве церкви" пишет: "Обязанность защищать истину лежит на каждом члене Церкви, как на епископе, так и на мирянине (вспомним еще раз: "Господь возложил на епископов особую миссию: быть строителями Таин Христовых и хранителями неповрежденного вероучительного Предания"), хотя епископы ответственны за нее в первую очередь в силу принадлежащей им власти. Мирянину же даже вменяется в обязанность противиться епископу, который предает истину и перестает хранить верность христианскому Преданию. Ибо соборность — это не абстрактный универсализм доктрины, предписанной иерархией, а живое Предание, хранимое всегда, всюду и всеми..."
Второе. Апостольское православное представление о власти в Церкви заменено латинским. Первая позиция выражена в Деяниях Священного Собора Православной Российской Церкви 1917 года (никем не отмененных до сего дня), где записано:
"1) В Православной Церкви высшая власть — законодательная, административная, судебная и контролирующая принадлежит Поместному Собору, периодически в определенные сроки созываемому в составе епископов, клириков и мирян;
2) Восстановляется Патриаршество и управление церковное возглавляется Патриархом;
3) Патриарх является первым между равными ему епископами;
4) Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору".
Третье. 11-е правило Антиохийского Собора, примененное к ситуации обращений клириков и мирян, неожиданным образом вскрывает настроение умов составителей итогового документа. СМИ и органы государственной власти у них ассоциируются с "боголюбезнейшим царем нашим".
Апофеозом же всех искажений веры, допущенных в итоговом документе, является первый пункт Выводов: "Принятие или непринятие индивидуальных номеров ни в коей мере не является вопросом исповедания веры или греховным деянием. Это — дело личного выбора, оно не имеет религиозного значения".
Здесь пробита та самая брешь в ограде православного богословия, через которую должен войти тать. Дело в том, что православие не знает для выбора человеческого нейтральных дел. "Да будут слова ваши "Да, да" и "Нет, нет". Остальное же все — от лукавого",— говорит Господь.
Латинство признает наличие нейтральных духовных явлений. С этим связано существование у католиков еретического понятия о чистилище как нейтральной, промежуточной между адом и Раем юдоли. В православии каждое человеческое действие рассматривается неразрывно с побудительными мотивами или намерениями. И обнаруживается, что нейтральных состояний не бывает. Творцы же итогового документа явились первооткрывателями "духовного нейтрино", поступив как евангельские фарисеи, когда их вопросил Христос: "Крещение Иоанново с небес было или от человеков?" Далее, гласит Евангелие: "Они же разсуждая между собою, говорили: если скажем "с небес", то скажет " почему же вы не поверили ему?" А если скажем: "от человеков", то весь народ побьет нас камнями, ибо он уверен, что Иоанн есть пророк. И отвечали: не знаем, откуда".
"Нейтральное духовное явление" — необходимое понятие для водворения сына погибели, который, как известно, будет принят всеми народами и всеми религиями.
Итоговый документ VII пленума Синодальной Богословской комиссии — это документально оформленное отступление . Многие духовники, наместники монастырей отказались подписывать его. Многие впоследствии, убедившись, что ни одно из данных обещаний не выполнено, отозвали свои подписи. Но если в православной Церкви не найдется духовных сил дезавуировать документ в части богословских и канонических искажений, можно считать, что на главный вопрос, стоявший перед Комиссией, мы получили страшный ответ.
Чистота и правильность веры народа связана с избираемым цивилизационным путем развития. Католические страны отличаются от протестантских, хотя основная масса населения в них полностью утратила какую-либо религиозность. Россия оставалась православной при любых обстоятельствах, памятуя печальную судьбу Византийской империи, пошедшей на унию с латинством. Путь сохранения православной веры не был легким. По нему шел Александр Невский, выбирая между Западом и Ордой. Были времена, когда Митрополит Всея Руси Исидор, после Флорентийской унии с амвона Успенского кремлевского собора провозгласил первенство Папы римского и остальные католические лжедогматы. Юный Великий князь Василий низверг его. Было время, когда митрополит Зосима тайно потворствовал распространению иудейства в русском духовенстве. Обличенный преподобным Иосифом Волоцким, он оставил кафедру под давлением Великого князя. Был царь Петр, упразднивший патри- аршество, но не разоривший православные догматы. Были большевики, оседлавшие расхристанную страну, но потонувшие в крови новомучеников. Последние вымолили Божье знаменье Победы в великой войне и сталинское десятилетие 1943-53 гг., когда советское безбожное государство открыло 26000 храмов и упразднило умножившихся униатов и обновленцев. Что общего в этих эпохах?
Всегда находились подвижники, готовые стоять за истину. Верю, что не будут исключением и наши лукавые дни. Отовсюду раздаются голоса, что наступило, наконец, благодатное время, враг рода человеческого будто оставил нас в покое. Как бы православный президент укрепляет страну и чтит церковь. Еще немного — и грянет долгожданное православное царство. Но одна за другой разрушаются последние опоры национального государства. Веру нашу, с ее огненным и нелицеприятным ответом миру сему, пытаются заменить хладной, принимающей любые формы, как стынущий цемент, доктриной, которая благословляет любые порывы "цивилизованного сообщества": от всемирной нумерации людей до точечных бомбардировок невинных мусульман — бомбардировок, втягивающих нас в "войну цивилизаций".
Наступило то время, когда молчать о беззаконии более нельзя. Не для скитов и уединенных келий, не для бегства в пустыни, а для обличения и проповеди наступает время. Апостасия оформила себя документально. Многие митрополиты, архиепископы и епископы, управляющие обширными епархиями, не исповедуют религии "нового времени" — значит, православие живо.
К ним и ко всем честным пастырям обращены слова преподобного Иосифа Волоцкого: "И нынешние пастыри и учители должны уподобляться первоначальным пастырям, которые проясняли вероучение и отгоняли зловерие, утверждали православных в заповедях Божьих и поражали злославных божественными стрелами, пастырям—мечам на еретиков, пастырям, которые не отрекались от находящих скорбей, но полагали души свои за паству и проливали кровь свою за веру..."
Да, в области общественной жизни предпринимаются попытки к сопротивлению. Создано устойчивое неприятие процесса глобализации. Депутаты Государственной думы, разделяющие обеспокоенность христиан, пытаются с помощью поправок к законам и самих законопроектов избавить нас от какого-либо вида нумерации; создано общественное антиглобализационное движение "За право жить без ИНН". Но все это по слову святителя Игнатия Брянчанинова "меры поддержки, заимствованные из стихий мира, враждебного Церкви..., а Тело Духа Божия может быть поддерживаемо и восстановлено только Его орудиями". А они нам известны. Споры о целесообразности ухищрений митрополита Сергия были бы бесполезны, если бы в это время тысячи людей не шли за веру на смерть и гонения. И Господь прославил их в необходимое для нас время.
Архимандрит Иоанн Крестьянкин обвинил Иоанна Златоустого, что тот неверно предсказал конец света. Но святитель Иоанн, созерцая шатающееся здание Церкви, погрязших в сребролюбии клириков Константинополя,— верно предсказывал скорый итог болезни. Но сохраняя его в смирении, Господь не дал ему знать, что плечо его слабого тела и огненный дух спасут поколебленную церковь. Вспомним же его не в блеске проповедей, обличающего с архипастырской кафедры пороки константинопольского общества, но низвергнутого "православным" мамонолюбивым патриархом Феофилом и "православной" императрицей Евдокией.
Низложенный константинопольский первоиерарх, идущий под конвоем из Армении в абхазский Пипиус к месту своей мученической кончины, каждое слово своих проповедей подтвердил делом, и Святая Церковь благоговейно поминает имя его почти ежедневно...
Таковыми были все, кого мы именуем с
толпами церкви, будь то святой Григорий Богослов, маленький домовой храм которого одно время был единственным православным храмом отпавшей в еретичество Византии. Или Василий Великий с его ответом императорскому префекту, угрожавшему разорением, изгнанием и пытками: "...когда дело идет о Боге и против Него дерзают восставать, тогда мы, все прочее вменяя за ничто, взираем только на Него Единого, тогда огнь, меч, звери и железо, терзающие тело, скорее будут для нас удовольствием, нежели устрашат". Сейчас иная эпоха. То, что не смог сделать когда-то наган чекиста, с успехом проделывает толстая пачка долларов. Но и ныне в народе русском есть еще духовная сила: вспомним Евгения Родионова с товарищами, избравших Христа, и псковскую Шестую роту, ушедшую вслед за ними. Эти юноши морально переломили ход войны, став укором — духовно мертвому столичному "обществу". Вспомним поседевшего, с искусанными губами подводника "Курска" — того, что заглушив реактор, не дал поставить к ядерному щиту Отечества иностранных смотрителей. Задыхаясь и замерзая, он написал нам из подводного ада: "Не надо отчаиваться..." Неужто все эти усилия по спасению ковчега русского государства — напрасны, и за сохранение драгоценности православия, вложенной Богом в этот ковчег, никто не возвысит голоса?
Сразу стоит предупредить полюбивших слово "раскол". Всякий раз, когда их уличают в очередной подмене, они начинают свои спекуляции. Не выступая против иерархии или Патриарха как таковых, не касаясь чьих-либо личных грехов, вопрос поднимается о вполне определенных искажениях, которые должны быть устранены. Нельзя уподобляться изливателям компроматов, обслуживающим церковные партийные группировки. Это лишь способствует падению авторитета иерархии. А она — последний богоустановленный институт в России. Обязательно нужно помнить о реальной внешней обстановке вокруг церкви. Власть в России не стала религиозной, как усиленно пытаются нам продемонстрировать. Внушительные пожертвования олигархических структур, как правило, носят характер подкупа. Но как только в диалоге между верующими и властью заходит речь о серьезных проблемах, холодное отчуждение и презрение прорываются у чиновников из-под маски набожности. Мы помним, как прореагировал министр финансов Кудрин на законодательную попытку отменить пожизненный номер. Недавно некто Максим Мейер, заместитель начальника управления по внутренней политике при президенте РФ, в интервью Кестонской службе новостей рассуждал, кого они! бы хотели видеть в качестве Патриарха: митрополита Кирилла или архимандрита Тихона Шевкунова. Это интервью дышит презрительным отношением к иерархии Русской Православной Церкви и демонстрирует готовность использования в качестве компромата против нее условий переговоров по возвращению отторгнутой недвижимости. Несмотря на это, как некогда при Юлиане-отступнике, мы должны более заботиться о сохранении истины, нежели по политическим причинам сползать на путь соглашательства с безбожниками. Господь силен сохранить нас в первом, но отступит от нас во втором.

А хваля добродетель, буду хвалить самого Бога, от Которого в людях добродетель и дар возрождения или возвращения к Нему через сродное озарение. Ибо из многих и великих даров, которые мы получили и получим еще от Бога и которых числа и великости никто изречь не может, дар наибольший и наиболее свидетельствующий о Божием к нам человеколюбии есть наше к нему стремление и сродство с Ним. Что солнце для существ чувственных, то Бог для духовных: одно освещает мир видимый, Другой – невидимый; одно телесные взоры делает солнцевидными, Другой разумные естества – богоподобными. И как солнце, доставляя возможность видящему видеть, а видимому быть видимым, само гораздо превосходнее видимого, так Бог, устраивающий, чтобы существа мыслящие имели дар мышления, а мыслимые были предметом мышления, Сам выше всего мысленного, и всякое желание останавливается на Нем, далее же никуда не простирается. Ибо далее Его ничего высшего и даже вовсе ничего не находит ум самый любомудрый, превыспренний и любоиспытательный. Бог есть последнее из желаемых, успокоение всех бывших умозрений. Кто успел с помощью рассудка и умозрения расторгнуть вещество и плотское (если назвать так) облако, или покрывало, приблизиться к Богу, насколько доступно человеческой природе, и соединиться с чистейшим светом, тот блажен, по причине как восхождения отсюда, так и тамошнего обожествления, к которому приводит истинное любомудрие и возвышение над вещественной двойственностью ради единства, умопредставляемого в Троице. А кто от сопряжения с веществом стал хуже и настолько прилепился к бренному, что не может воззреть на сияние истины и возвыситься над дольним, тогда как сам произошел свыше и призывается к горнему, тот для меня жалок, по причине ослепления, хотя бы он и благоуспешен был в здешней жизни; даже тем более жалок, чем более обольщается своим счастьем и верит, что есть другое благо, кроме блага истинного, пожиная тот вредный плод своего вредного мнения, что или осуждается во тьму, или как на огонь смотрит на того, Кого не признал за свет.

Такое любомудрие и из новых, и из древних достигнуто немногими (ибо немного Божиих, хотя и все – Божие создания): достигнуто законодателями, военачальниками, священниками, пророками, евангелистами, апостолами, пастырями, учителями, всей духовной полнотой, всем духовным собором, а между ними и восхваляемым ныне мужем. Кого же подразумеваю под достигшими? – Еноха, Ноя, Авраама, Исаака, Иакова, двенадцать Патриархов, Моисея, Аарона, Иисуса, Судей, Самуила, Давида, Соломона до известного времени, Илию, Елисея, пророков, живших прежде и после пленения, и тех, в порядке последних, но в действительности первых, которые близки ко времени Христова воплощения или восприятия Христом плоти, – этот светильник, претекший Свету, этот глас, предваривший Слово, этого ходатая, предшествовавшего Ходатаю, этого посредника между Ветхим и Новым Заветом, этого славного Иоанна и учеников Христовых, и тех, которые после Христа или председательствовали в народе, или прославились учением, или стали известны по чудесам, или запечатлелись кровью. И из этих-то мужей Афанасий одним ни в чем не уступал, другим уступал в немногом, а некоторых (если не дерзко будет сказать) даже превзошел, подражая кому в слове, кому в деле, кому в кротости, кому в ревности, кому в перенесении опасностей, кому во многом, кому во всем. Заимствуя у одного ту, у другого другую красоту, как делают живописцы, старающиеся довести изображаемый предмет до крайнего изящества, и совокупив все это в одну свою душу, он из всего составил единый облик добродетели, сильных в слове превзойдя деятельностью, а деятельных – словом, или, если угодно, превысив в слове – прославившихся словом, и в деятельности – самых деятельных, а посредственных в слове и деле – превосходством в том и другом, высоких же в одном из двух оставив ниже себя и словом и делом. И если к славе предшественников его служит, что они были для него образцом доблестей; то этому нашему украшению не в меньшую обращается похвалу, что он стал образцом для своих преемников.

Как на описание всех его доблестей и на изъявление им удивления потребовалось бы, может быть, больше времени, нежели сколько должно занять настоящее слово; притом все это было бы делом не похвального слова, а истории (и я в назидание и услаждение потомству желал бы изобразить его доблести особым писанием, как и он описал жизнь божественного Антония, изложив в виде повествования правила монашеской жизни), то из многих его дел, большую часть предоставив знающим, коснусь немногих, какие на этот раз приходят мне на память как более известные, чтобы только удовлетворить собственному желанию и воздать должное празднику. Ибо не благочестно и не безопасно было бы чтить памятью жития нечестивых, а обходить молчанием мужей, прославившихся благочестием, и притом в городе , который едва ли спасут и многие примеры добродетелей, потому что он божественные предметы обращает в забаву так же, как скачки и зрелища.

Афанасий рано был напоен божественными правилами и уроками, употребив немного времени на изучение наук общеупотребительных, с тем только, чтобы и в этом не казаться совершенно неопытным и не знающим того, что почитал достойным презрения. Он не потерпел, чтобы благородные и обильные дарования души были упражняемы в предметах суетных; не захотел подвергнуться участи неопытных борцов, которые, поражая чаще воздух, нежели противников, не достигают наград. Изучив все книги Ветхого и Нового Завета, как другой не изучал и одной, он обогащает себя умозрительными сведениями, обогащает и светлостью жизни, и удивительным образом сплетает из того и другого эту подлинно золотую, для многих неудобосплетаемую цепь, употребив жизнь в руководство к умозрению, и умозрение, как печать жизни. Ибо правило, что «начало мудрости страх Господень» (; ), есть как бы первая только пелена; мудрость же, превозмогшая страх, перешедшая в любовь, делает нас Божиими друзьями и из рабов сынами.

Так воспитанный и обученный, как и надлежало бы и ныне готовящимся быть представителями народа и иметь попечение о великом теле Христовом, по великому Божию совету и предведению, которое задолго прежде полагает основание важных событий, он сопричисляется к этому великому алтарю, делается одним из приближенных «приближающихся» к Богу (), удостаивается священного стояния и чина, и когда прошел весь ряд степеней, тогда (чтобы не говорить о средних) дается ему председательство в народе, или, что то же, вверяется попечение о целой Вселенной; и священство приемлет он (не умею сказать) как награду за добродетель, или как источник и жизнь Церкви. Ибо нужно было, чтобы Церковь, томимая жаждой истины и едва дышащая, была напоена, как Исмаил (), или прохлаждена из источника, как Илия, в земле иссохшей от бездождия (), и оживотворилась, чтобы оставлено было "семя" Израилю (), и мы не стали как Содом и Гоморра, эти города, потопленные "огнем" и "серой" () и известные своими пороками и еще более своей погибелью.

Поэтому нам, повергнутым уже долу, воздвигнут рог спасения, благовременно ниспослан краеугольный камень, связующий нас с самим собой и друг с другом, или огонь, очищающий гнилое и вредное вещество, или лопата земледельца, отделяющая в учении легкое от полновесного, или меч, отсекающий корни злобы. И Слово находит своего поборника, и Дух приобретает мужа, который за Него будет дышать ревностью. Так и для таких причин, по приговору всего народа, не в подражание худому образцу, превозмогшему впоследствии, не с помощью убийств и насилий, но апостольски и духовно, возводится он на престол Марка преемником его должности, а не менее и благочестия; ибо хотя далек от него в первом, однако же близок в последнем. А в этом собственно и надобно поставлять преемственность; ибо единомыслие делает и единопрестольными, разномыслие же разнопрестольными. И одна преемственность бывает только по имени, а другая в самой вещи. Ибо тот истинный преемник, кто не употребил, а разве потерпел принуждение, кто возведен, не преступив закон, но по закону, кто не противного держится учения, но ту же содержит веру; если только называешь преемником не в том смысле, в каком болезнь преемствует здравию, мрак – свету, буря – тишине, исступление – здравомыслию.

Так он возводится, так и распоряжается властью. Не следует обычаю вступить на престол и тотчас предаться своеволию от пресыщения, подобно тем, которые сверх чаяния захватывают какую-либо власть или наследство. Это свойственно священникам чуждым, незаконным и недостойным сана, которые, приступая к священству, ничего не привносят с собой, нимало не потрудившись для добродетели, оказываются вместе и учениками и учителями благочестия, и когда сами еще не очистились, начинают очищать других. Вчера святотатцы, а ныне священники, вчера не смевшие приступить к святыне, а ныне тайноводители, устаревшие в пороках и новоявленные в благочестии, произведение человеческой милости, а не дело благодати Духа, – они весь путь свой ознаменовали насилием, и, наконец, гнетут само благочестие; не нравы дают им степень, а степень – нравы (так много превратился порядок!); им больше надобно приносить жертвы за себя, нежели «за грехи неведения народа» (); они непременно грешат в одном из двух: или, имея нужду в снисхождении, чрезмерно снисходительны, так что не пресекают порок, а учат пороку; или строгостью власти прикрывают собственные дела свои.

Но Афанасий не имел ни одного из этих пороков, напротив, насколько высок был делами, настолько смирен сердцем; в добродетели никому недоступен, а в обращении всякому весьма благоприступен, кроток, негневлив, сострадателен, приятен в беседе, еще приятнее по нраву, ангелоподобен наружностью, еще ангелоподобнее сердцем; когда делал выговор, – был он спокоен; когда хвалил, – назидателен. Он ни одного из этих добрых качеств не портил неумеренностью: у него выговоры были отеческие и похвалы, приличные начальнику; и мягкость не составляла слабости, и строгость – жестокости; напротив, первая представлялась снисходительностью, последняя – благоразумием, а та и другая – любомудрием. Ему немного было нужно слов, потому что для наставления других достаточно было его жизни; ему редко нужен был жезл, потому что достаточно было слова, и еще реже нужно было употреблять сечение, потому что достаточно было жезла, поражающего слегка.

Но для чего мне описывать вам этого мужа? Его описал уже Павел, частью, когда восхваляет () «Первосвященника великого, прошедшего небеса» (да дерзнет и на это мое слово, потому что Писание называет Христами живущих по Христе!), – частью когда в послании к Тимофею дает ему закон. Изображая словом, каков должен был предназначаемый для епископства (). Ибо если закон этот как правило приложишь к похваляемому в этом именно отношении, то ясно увидишь его прямизну.

Приступите же со мной к православию Афанасия и подайте помощь мне, который затрудняется в слове, и желая большую часть обойти молчанием, останавливается на каждом его деянии, не умея отыскать превосходнейшего, как трудно бывает это находить в теле, со всех сторон одинаково и прекрасно отделанном, ибо что ни представится, все то оказывается прекрасным, всем тем увлекается слово. Итак, пусть разделит со мной его доблести всякий, кто хочет быть вещателем ему похвал и свидетелем; пусть все вступят в прекрасное друг с другом состязание – мужи и жены, юноши и девы, старцы с юными, священники и народ, отшельники и подвизающиеся в общежитии, любители простоты и строгой точности, ведущие жизнь созерцательную и деятельную! Пусть восхваляют – кто как бы бесплотность и невещественность его в пощениях и молитвах, а кто бодрость и неутомимость во бдениях и псалмопениях, один предстательство за нуждающихся, другой противоборство превозносящимся, или снисходительность к смиренным; девы – невестоводителя, супруги – наставника целомудрию, пустынножители – окрыляющего, пребывающего в общежитии – законодателя, любители простоты – руководителя, ведущие жизнь созерцательную – богослова, живущие в веселье – узду, бедствующие – утешителя, седина – жезл, юность – детовождение, нищета – снабдителя, обилие – домостроителя! Думаю, что и вдовы восхвалят покровителя, сироты – отца, нищие – нищелюбца, странники – страннолюбца, братья – братолюбца, больные – врача, оказывающего помощь при всякой болезни, здоровые – охранителя здоровья, и все – «для всех сделавшегося всем» (), да всех, или как можно большее число людей, приобретет.

Итак, все это, как сказал я, пусть почтут удивлением и похвалами другие, у кого столько досуга, чтобы дивиться малым его совершенствам! А когда называю малыми, – говорю это, сравнивая его с ним же самим и сличая доблести его с его же собственными. Ибо «не оказывается славным» , как сказано, «прославленное» , сколь оно ни славно, «по причине преимущественной славы последующего» (). Между тем и немногих из его доблестей достаточно было бы другим для прославления. Но мне, которому непозволительно, оставив слово, заняться чем-либо маловажным, и в его совершенствах надобно обратиться к главнейшему. Впрочем сказать что-нибудь достойное его красноречия и душевных качеств есть дело Божие, а для Бога и это слово.

Процветали и прекрасно шли некогда наши дела; тогда во Дворы Божии не имело доступа это излишнее, сладкоречивое и ухищренное богословствование. Напротив, сказать или услышать о Боге что-нибудь новое и удовлетворяющее одному любопытству, значило то же, что играть в камни и скоростью их перекидывания обманывать зрение, или забавлять зрителей разнообразными и женоподобными движениями тела. Простота же и благородство слова почитались благочестием. Но после того как Сексты и Пирроны и охота к словопрениям, подобно какой-то тяжкой и злокачественной болезни, вторглись в наши церкви, пустословие стали почитать ученостью, и, как в книге Деяний говорится об афинянах (), мы «ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать новое» ; с этого времени какой Иеремия, один умеющий составить плач, равномерный страданиям, оплачет наш позор и омрачение! Начало этому бешенству положил Арий , соименный умоисступлению, который и понес наказание за необузданность языка, по действию молитвы, а не по болезни, приняв конец жизни в нечистом месте и рассевшись, как Иуда, за равное с ним предательство Слова. А другие, наследовав этот недуг, составили из нечестия науку; они, ограничив Божество Нерожденным, изгнали из Божества не только Рожденного, но и Исходящего, чествуя Троицу одним общением имени, или даже и того не соблюдая. Но не так учил этот блаженный, поистине Божий человек и великая труба истины. Зная, что Трех сокращать в одно число безбожно и есть нововведение Савеллия, который первый выдумал такое сокращение Божества, а также Трех разделять по естеству значит вводить в Божество странное сечение, – он и прекрасно соблюл единое относительно к Божеству, и благочестно научил признавать Трех, относительно к личным свойствам, не слив Их воедино и не разделив на трех, но пребыв в пределах благочестия через избежание как излишней преклонности к тому или другому, так и излишнего сопротивления тому и другому. И этим, во-первых, на святом Соборе в Никее, среди этого числа избранных мужей, которых Дух Святой собрал воедино, он, насколько зависело от него, прекратил недуг. И хотя не был еще возведен в сан епископа, однако же удостоен первенства между собравшимися; ибо добродетель уважалась не меньше степеней.

Потом, когда зло было вновь оживлено дуновением лукавого и объяло большую часть Вселенной (с этого времени открываются передо мной действия, наполнившие собой почти всю сушу и море), тогда на Афанасия, как мужественного поборника Слова, воздвигается сильная брань (ибо на того более и нападают, кто более противится), и отовсюду новые и новые устремляются на него беды; потому что нечестие изобретательно на зло и нападает с крайней дерзостью. Да и могли ли щадить людей не пощадившие Божества? Особенно одно из нападений было очень жестоко. И я в этом деле имею свою часть . Но да извинят в этом любезную страну – отечество! В злом деле виновны не страна, нас произведшая, но сами избравшие зло; она священна и всякому известна своим благочестием, а эти недостойны Церкви, их породившей. Вы слыхали, что и в винограднике родится терн, что Иуда, один из учеников, стал предателем. Иные прощают вину соименному мне , который из любви к наукам проживая тогда в Александрии, и благосклонно принятый Афанасием, как один из самых любимых детей пользуясь весьма великим у него доверием, замыслил, как говорят, восстать против отца и покровителя. И хотя действовали другие, однако же с ними была, что называется, «рука Авессалома» (). Если кто из нас знает эту руку, за которую оклеветали Святого, и этого живого мертвеца , и это несправедливое изгнание; то поймет, о чем говорю. Впрочем, охотно предам это забвению. По моему рассуждению, в делах, подлежащих сомнению, надобно преклоняться к человеколюбию, и более извинять, нежели обвинять подвергаемых обвинению; потому что злому очень легко обвинить и доброго, а доброму трудно обвинить и злого. Кто нерасположен к злу, тот неспособен и к подозрению.

Но вот уже не слово, а дело; не подозрение, оставшееся без исследования, но достоверное и оглашенное происшествие. Одно каппадокийское чудовище, явившееся с дольних пределов нашей страны, худое родом, еще худшее сердцем, по происхождению не вполне свободное; но нечто смешанное, подобно тому, что знаем о мулах, – человек, который сначала прислуживал за чужим столом, продавши себя за кусок хлеба, привык все делать и говорить для чрева, потом, к несчастью, домогся общественной службы и получил в ней самое последнее место – приемщика свиных туш, какими питается войско, но и здесь употребил доверенность во зло и служил только чреву, – когда у него было все отнято, замышляет бегство и, переходя из страны в страну, из города в город, как свойственно беглецам, наконец, к общему вреду Церкви, подобно одной из египетских язв, достигает Александрии. Здесь прекращается его скитание и начинается злокозненность. Хотя в других отношениях не заслуживал он никакого внимания, не знал свободных наук, не имел ни приятности в беседе, ни даже вида и пустой личины благочестия, однако же всех был искуснее строить козни и приводить дела в замешательство. Все вы знаете и сами можете рассказать, сколько дерзостей учинил он против Святого . Ибо нередко и праведники предаются в руки нечестивых, – не к славе нечестивых, но для испытания праведных. И хотя, по Писанию, «виновные смертью лютой погибнут, но» в настоящей жизни «посмеваются» благочестивым (), пока сокрыты и милость Божия, и великие сокровищницы уготованного тем и другим впоследствии, когда и слово и дело и помышление будут взвешены на праведных весах Божиих; когда Бог восстанет судить землю, соберет намерения и дела и обнаружит все, что у Него запечатлено и соблюдено.

В этом да убедит тебя Иов и словом, и страданиями своими. Он был «человек справедлив, непорочен, праведен, богобоязнен» () и прочее, как свидетельствует о нем Писание; однако же испросивший его поражает столь многими, непрерывными и щедрыми ударами, что из великого множества во все времена злострадавших и, как вероятно, несших тяжелые бедствия никто не сравнит несчастий своих с его. Ибо у Иова не только деньги, имущество, благочадие и многочадие, – что для всякого человека весьма дорого, не только, говорю, отъемлется все это, и при беспрерывности бедствий нет времени слезам, но напоследок само тело поражено неисцельной и отвратительной для взора язвой, а в дополнение несчастия есть жена, дающая советы на худшее, старающаяся вместе с телом поразить и душу; есть искреннейшие друзья, «жалкие утешители» , как сам он говорит (), а не врачеватели, которые видят страдания, но, не зная тайны страданий, признают бедствие его не испытанием добродетели, но наказанием за грехи, и не только содержат это в мыслях, но не стыдятся даже укорять его самим несчастием, тогда как надлежало бы облегчить скорбь словами утешения, если бы Иов страдал и за грехи. Так было с Иовом; таково начало дела его; это была борьба добродетели и зависти; зависть силилась победить добро, а добродетель, чтобы остаться непобедимой, все переносила; одна подвизалась из того, чтобы проложить путь пороку наказанием благоуспевших, а другая из того, чтобы поддержать добрых, имеющих преимущество и в самих несчастиях. Что же Вещающий к нему «сквозь бурю и облака» (), Медленный в наказании и Скорый на помощь, «не оставляющий» вовсе «жезла нечестивых над жребием праведных» (), дабы не научились праведные беззаконию? При конце подвигов громким провозглашением вызывает подвижника и открывает тайну поразившего его удара, говоря: «Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя» ()? Таково врачевание от ран! Таков венец за подвиги! Такова награда за терпение! А последовавшее за этим, может быть, и маловажно, хотя для некоторых кажется великим, да и совершено Промыслом ради людей малодушных, хотя и с усугублением получает Иов потерянное.

Поэтому и здесь неудивительно, что Георгий превозмог Афанасия; напротив, удивительнее было бы, если бы праведник не вынес испытания в огне клеветы. Даже и это не очень удивительно, а удивительнее то, что пламени этого достаточно было к произведению большего. Афанасий удаляется оттуда и самим бегством пользуется как можно лучше. Ибо поселяется в священных и божественных обителях египетских отшельников, которые, разлучившись с миром и возлюбив пустыню, живут для Бога, посвятив Ему себя более всех пребывающих во плоти. Одни из них ведут совершенно уединенную жизнь без сообщения с людьми, беседуют единственно с самими собой и с Богом, и то одно почитают миром, что знают о нем в пустыне. Другие, своей общительностью выполняя закон любви, вместе пустынники и общежительные; для прочих людей и вещей, для всего, что кружится перед нами, то увлекая, то увлекаясь и обольщая нас быстрыми переменами, – они умерли, а друг для друга составляют целый мир, взаимным примером поощряя друг друга к добродетели. С ними беседуя великий Афанасий, как и для всех других был он посредником и примирителем, подражая «Умиротворившему кровью Своею» то, что было разлучено (), так примиряет и пустынножительство с общежитием, показав, что и священство совместно с любомудрием , и любомудрие имеет нужду в тайноводстве; ибо в такой мере согласил между собой то и другое, и соединил в одно как безмолвное делание, так и деятельное безмолвие, что убедил поставлять монашество более в благонравии, нежели в телесном удалении от мира. Почему и великий Давид был насколько деятельнейший, настолько и самый уединенный человек, если в подтверждение нашего слова сильно и несомненно сказанное им: «а я перейду» (). Таким образом, превосходящие других добродетелью были ниже Афанасия разумением в большей мере, нежели в какой превосходили других, и немногое привнося от себя к совершению священства, гораздо более сами заимствовали к усовершению любомудрия. То для них было законом, что он одобрял, и все то опять отвергалось ими, чего он не одобрял; его определения служили для них Моисеевыми скрижалями; к нему больше имели почитания, нежели сколько люди должны иметь к святым. И когда явились к ним преследовавшие Святого, как зверя, после того как всюду искали его и не находили; тогда они не удостоили посланных даже одним словом, но преклонили головы свои под мечи, как бы бедствуя за Христа; и претерпеть за Афанасия что-либо самое тяжкое почитали величайшим приобретением для любомудрия, ставили это гораздо богоугоднее и выше продолжительных постов, возлежаний на голой земле и других злостраданий, какими они всегда услаждаются. Такова была тогдашняя жизнь Афанасия; он оправдывал собой слова Соломона, который любомудрствовал, что есть «время всякой вещи» (). Поэтому и скрылся он не надолго, пока продолжалась брань, чтобы явиться с наступлением мира, что и исполняется в скором времени.

А Георгий, не видя уже ни от кого противодействия, обходит Египет, покоряет силе нечестия Сирию, захватывает, насколько мог, и Восток. Как ручьи принимают в себя все стоки, так и он собирает к себе все немощное, – нападая на людей более легкомысленных или робких; овладевает простотой царя (так назову его легковерие, уважив усердие к Вере, потому что, если говорить правду, он имел "ревность" , но «не по разуму» (); и как всюду пролагало ему путь достояние нищих, употребляемое на худые дела, – подкупает некоторых вельмож – более златолюбивых, нежели христолюбивых, особенно же между ними людей женоподобных, мужей по имени, не имеющих в себе ничего мужского, сомнительных родом, но отъявленных нечестием , которым римские государи, поверяя дела женские, не знаю как и почему, вручают вместе и дела мужские. Так усилился этот служитель лукавого, сеятель плевел, предтеча антихристов. Вместо языка употреблял он красноречивейшего из тогдашних епископа (если угодно назвать красноречивым этого не столько защитника нечестия, сколько нашего врага и состязателя; о имени его умолчу охотно); а сам служил своему скопищу вместо руки, и истину ниспровергал золотом, которое собиралось на дела благочестивые, но злонамеренными людьми обращаемо было в орудие нечестия. Следствием этого преобладания был собор, составленный прежде в Селевкии, во храме святой и доблестной Девы Феклы, а потом в этом великом городе ; и городам, славившимся прежде доблестями, дал именитость делами позорными этот столп Халанский (), благовременно разделивший языки (о если бы разделил и их языки, потому что согласие у них на зло!), – это Каиафино соборище, на котором осуждается Христос, – или как иначе должно назвать этот собор, все извративший и приведший в замешательство. Он разрушил древнее и благочестивое исповедание Троицы, подкопав и как бы стенобитными орудиями потрясши Единосущие, а вместе отверз дверь нечестию неопределенностью написанного, под предлогом уважения к Писанию и употреблению давно принятых наименований, в действительности же, чтобы вместо них ввести неписаное (άγραφον ) арианство. Ибо слова: подобен по писаниям , для простых служили приманкой, покрывавшей уду нечестия, – изображением, которое смотрит в глаза всякому мимоходящему, – обувью, сшитой на обе ноги, – веянием при всяком ветре (). Он основывал права свои на новописаном злоухищрении «, а потому не вредит благочестию, если кто употребляет то или другое слово. Ариане воспользовались этим против истинного учения., на клевете против истины; ибо они были мудры на злые дела, но не умели делать добра. Отсюда то хитро придуманное осуждение еретиков, которых они отлучили на словах, чтобы замысел свой сделать привлекательным, а в самом деле выставляли только на вид, обвинив не за тяжкое несчастие, а за чрезмерную охоту писать . От этого непосвященные стали судьями преподобных, произошло новое смешение, – в собраниях народных рассматриваются предметы священно-таинственные; от этого незаконное исследование жизни , наемные доносчики и суд по договору; одни несправедливо свергаются с престолов, другие возводятся на их место, и у этих как чего-то необходимого требуют рукописании нечестия, и чернила готовы и доносчик подле. Этому подверглись весьма многие из нас, даже люди самые твердые; они не мыслью пали, но согласились на письме, вступили в единение с лукавыми и в мыслях, и на письме, и сделались причастниками, если не огня, то по крайней мере – дыма.

Я нередко проливал слезы, представляя себе тогдашнее разлитие нечестия и ныне восставшее гонение на правое слово от представителей слова. Подлинно, обезумели пастыри, по-написанному: «множество пастухов испортили Мой виноградник» , посрамили «любимый участок Мой» (), то есть Церковь Божию, собранную многими трудами и жертвами, закланными до Христа и после Христа, и великими страданиями за нас самого Бога. За исключением весьма немногих, которые или обойдены по своей малозначительности, или противоставили своими доблестями и должны были остаться для Израиля семенем и корнем, чтобы снова возникнуть и оживотвориться потоками духа, все покорились обстоятельствам времени, с тем только различием, что одни подверглись этому прежде, другие после. Одни стали поборниками и покровителями нечестия, другие заняли второстепенные места и были или поражены страхом, или порабощены нуждой, или уловлены ласкательством, или вовлечены по неведению, что составляет меньшую вину если для кого достаточно и этого к извинению тех, которым вверено попечение о народе. Ибо как не одинаковы стремления у львов и у других животных, а равно у мужей и жен, у старых и юных, напротив, немало различия в каждом возрасте и поле, так есть разность между начальниками и подчиненными. Может быть, извинили бы мы и простолюдинов, если бы с ними случилось это; их часто спасает невникательность, но как простим это учителю, который, если только не лжеименный, должен помогать в неведении другим? Если всякому, насколько бы кто ни был груб и невежествен, непростительно не знать какого-либо римского закона, и если нет такого закона, который бы покрывал сделанное по неведению; то не странно ли – тайноводствующим ко спасению не знать начал спасения, хотя бы они во всем другом были и очень просты и неглубокого ума? Впрочем, пусть получат извинение те, которые последовали нечестию по неведению. Что же скажешь о прочих, которые сами себе приписывают проницательность и по сказанным выше причинам уступили превозмогающей силе, которые долго представляли собой людей благочестивых, а как скоро встретилось нечто изобличающее, тотчас преткнулись.

Слышу сказанное в Писании, что «еще раз потрясутся небо и земля» (), как будто бы с ними было уже это некогда прежде, и думаю, что этим означается славное обновление всех вещей. Должно верить и Павлу, который говорит, что последнее потрясение есть не что иное как второе Христово пришествие, претворение и преложение настоящей Вселенной в состояние неподвижности и непоколебимости (). Но и настоящее это потрясение, как рассуждаю, ничем не меньше прежде бывших, потому что им отторгнуты от нас все любомудрые, боголюбивые и заранее сожительствующие с горними мужи, которые, хотя во всем другом мирны и умеренны, однако же не могут пренесть с кротостью, когда молчанием предается Бог, и даже делаются при этом весьма браннолюбивыми и неодолимыми (ибо таков жар ревности), и готовы скорее ниспровергнуть, чего не должно, нежели пренебречь должным. За ними устремляется немалое число и народа, подобно стае птиц, улетая за улетевшими вперед, и даже теперь Не перестают улетать.

Вот что значит для нас Афанасий, пока он был броней Церкви, и вот что вышло, когда он уступил наветам лукавых! Намеревающиеся овладеть какой-нибудь твердой крепостью, когда видят, что она неприступна и не может быть взята обыкновенными средствами, прибегают к хитрости. И что же делают? Привлекают на свою сторону деньгами или обманом начальника крепости и тогда без всякого уже труда овладевают ею. Или, если угодно, злоумышлявшие против Самсона сперва обрезали у него волосы, в которых заключалась его сила, потому взяли уже Судию и надругались над ним, как хотели и столь же властительски, как он обходился прежде с ними. Так поступили и наши иноплеменники; сперва исторгли у нас нашу силу, остригли славу Церкви и потом уже насладились догматами и делами нечестия.

В это время подпора и покровитель враждебного нам пастыря переселяется из здешней жизни, положив худой конец нехудому царствованию, но принесши, как сказывают, бесполезное раскаяние при последнем издыхании, когда всякий бывает искренним судьей самому себе, по причине ожидающего там судилища. Ибо следующие три дела сознавал он худыми и недостойными своего царствования: умерщвление родственников , возвышение Цезарем отступника и нововведения в Вере; и, как сказывают, со словами раскаяния окончил он жизнь. Тогда снова восприемлет права свои слово истины, утесненные получают полную свободу, между тем как ревность раздражает гнев, и народ александрийский узнает на опыте, каков он против оскорбителей. Жители Александрии не стерпели необузданности человека и предали позору пороки его необычайной смертью, а смерть необычайными поруганиями. Вам известны и этот верблюд, и странная ноша, и новое возвышение, и первое, а думаю, и единственное шествие – грозные и доныне для притеснителей . Когда же эта буря неправды, этот растлитель благочестия, предтеча лукавого приемлет наказание, по моему мнению, не заслуживающее одобрения (потому что надобно было смотреть не на то, что ему надлежало претерпеть, а на то, что нам следовало сделать), тогда подвижник возвращается из прекрасного странствования (так назову бегство его за Троицу и вместе с Троицею). С такой радостью встречается он жителями города и едва не всем Египтом, везде и отовсюду, даже с крайних пределов стрекающимся, что одни желают насладиться единым голосом, а другие лицезрением Афанасия, иные же, как известно об Апостолах (), освятиться одной тенью его этим новым образом тела. И потому, хотя много многим неоднократно во все времена воздано уже почестей и сделано встреч, не только народным правителям и иереям, но и частным лицам чем-нибудь прославившимся; однако же не запомнят ни об одной встрече, которая была бы многолюднее и блистательнее настоящей. Одно только можно применить к этой встрече – самого Афанасия и ему же оказанную прежде почесть, при прежнем его вступлении в Александрию, когда возвращался из такого же, по тем же причинам случившегося бегства.

Носится и следующая молва об этой почести (хотя бы и излишним было пересказывать ее, но присовокуплю к слову как бы некоторую сладость и лишний цвет). После вшествия Афанасия в город, въезжал один ипарх, вторично вступавший в эту должность. Он был наш, то есть каппадокиянин, и человек знаменитый (конечно вы догадываетесь, что говорю о Филагрии; его любили, как редко любят, и как не любили никого другого, почесть ему воздана соответственно любви и (чтобы выразить это короче) со всеми знаками уважения, начальство ему вверялось в другой раз по просьбе города и по определению царскому. При этом случае некто из народа, видя несчетное множество людей, подобное морю, необъятному для взора, как говорят, спрашивал (что и часто бывает в подобных обстоятельствах) одного своего знакомого и друга: «Скажи, почтеннейший, видал ли ты когда-нибудь, чтобы столько народа и с таким воодушевлением стекалось для оказания почести одному человеку?» Никогда, отвечал юноша, – напротив, мне кажется, что и сам Констанций не удостоился бы такой почести. А именем царя хотел он означить самую высшую почесть. Но первый, с особенной приятностью и удовольствием рассмеявшись, возразил: «Что ты мне говоришь, как будто рассказывая о чем-то великом и удивительном? Думаю, что и Афанасий Великий едва ли входил с таким торжеством». И в подтверждение слов своих присовокупил одну из употребительных клятв. А этим (что, думаю, и вам понятно) хотел он выразить, что похваляемого ныне Афанасия почитает выше и самого царя. Таково было общее уважение к этому мужу, таково и доныне удивление к воспоминаемому его вшествию. Ибо жители города, разделившись по полам, возрастам и занятиям (в таком обыкновенно располагаются порядке, особенно александрийцы, когда воздают кому всенародную почесть), составляли из себя (как изобразить словом великое это зрелище?) одну реку. А поэт сказал бы, что это подлинно златострунный и доброклассный Нил, текущий обратно из города в Херею на расстояние, как думаю, однодневного пути и далее.

Позвольте мне еще несколько насладиться повествованием. Там присутствую мысленно, и нелегко отвлечь слово от этого торжества. Он въезжал на жеребенке и почти так же (не укорите меня в безумии), как мой Иисус – «на молодом осле» (), другое ли что хочет назнаменовать этим Слово, или народ языческий, на котором благотворно восседает Иисус, разрешив его от уз неведения. Но Иисуса приемлют на себя древесные ветви, также повергаемые на землю, и постилаемые многоцветные и испещренные одежды. И этим только не был почтен, в этом одном не сравнен высокий и многоценный муж; между тем как вшествие его изображало собой вшествие Христово. И перед ним были взывающие и предходящие; кроме того, что не одно множество детей восхваляло его, но всякий согласный и несогласный язык старавшихся превзойти друг друга в похвалах. Не буду уже говорить о всенародных рукоплесканиях, об излиянии благовоний, о всенощных бодрствованиях, об освещении целого города, об общественных и частных пиршествах и обо всем прочем, чем только города изъявляют свою радость. Все это было тогда принесено в дар ему в преизбытке и свыше всякой меры. Так и с таким торжеством чудный Афанасий вступает в свой город!

Ужели же он жил, как прилично было предстоятелю многочисленного народа, но учил, не как жил? Или подвизался, не как учил? Или подвергался бедствиям менее кого-нибудь из подвизавшихся за слово? Или почтен меньше, нежели сколько заслуживали его подвиги? Или по вшествии помрачил чем-нибудь славу, приобретенную при вшествии? Нимало; напротив, в нем все одно другим поддерживалось, и как в одной лире, все одинаково было настроено – и жизнь, и учение, и подвиги, и бедствия, и что оказано ему при возвращении, и что совершено им по возращении. Он вступает в управление , но вместе с тем не испытывал на себе того же, что бывает с людьми, которых ослепляет неумеренность гнева и которые, покорясь его владычеству, изгоняют и ниспровергают все, на первый раз им встретившееся хотя бы оно и стоило пощады. Напротив, рассуждая, что теперь всего благовременнее заслужить ему одобрение (потому что злостраждущий всегда бывает умереннее, а получивший возможность воздать злом за зло меньше соблюдает умеренность), так кротко и снисходительно обходится с оскорбившими его, что даже и для них самих, можно сказать, не было неприятно возвращение Афанасия. Он очищает Святилище от торгующих святыней христопродавцев, чтобы и в этом стать подражателем Христовым; впрочем совершает это не свитым из веревок бичом (), но убедительным словом. Он примиряет друг с другом и с собой беспокойных, не потребовав к тому посредников, освобождает от притеснений терпевших обиды, не разбирая, держался ли кто его или противной стороны, восстанавливает падшее учение. Снова свободно исповедуется Святая Троица, поставленная на подсвечнике и блистательным светом Единого Божества обнимающая сиянием души всех. Снова дает он законы Вселенной; обращает к себе умы всех, к одним пишет послания, других призывает к себе, а иные приходят непризванные и получают назидание. Всем же предлагает он один закон – свободное произволение; ибо это одно почитал достаточным руководством к совершенству Кратко сказать: он подражает свойствам двух похваляемых камней; для поражающих служит адамантом, а для мятежников – магнитом, который неизъяснимой силой естества привлекает железо и приспосабливает к себе самое твердое из веществ.

Но зависть не могла терпеливо видеть, что Церковь весьма скоро, подобно телу, заживила рассеченные члены и достигла прежней славы и древнего благосостояния; поэтому против Афанасия восставляет царя , подобно себе, отступника, равного злобой и уступающего только во времени. Он первый из христианских царей, восстав против Христа и вдруг изринув из себя василиска нечестия, которым давно мучился, как скоро настало благоприятное время, вместе провозглашается самодержцем и оказывается злым против царя, вверившего ему царскую власть, а еще злейшим против Бога, его спасшего. Он вымышляет гонение лютейшее из всех, когда-либо бывших, потому что, присоединив к мучительству убеждение (так как хотел лишить страждущих и чести, приобретаемой подвигами), приводит в колебание само ревностное мужество, те обороты и хитросплетения, какие употребительны в речи, внося в саму нравственность, или, справедливее сказать, делая совершенно безнравственными, даже заботясь об этом и подражая многокозненности обитавшего в нем лукавого. Он почитал маловажным делом покорить своей воле весь род христианский, а великим – восторжествовать над Афанасием и над той силой, какую имел он в нашем учении. Ибо видел, что не успеть в своем замысле против нас, пока Афанасий – в полном вооружении и готов дать ему отпор; потому что оскудение христиан всегда восполнялось присоединяющимися из язычников и (что поистине удивительно) его благоразумием. Все это разумея и видя, этот страшный лжеумствователь и гонитель не остается долее под личиной и в хитром самопринуждении, но обнаружив свое лукавство, явно изгоняет Афанасия из города; потому что этому добродетельному победителю надлежало достигнуть полной славы после троекратной борьбы. По прошествии немногого времени, Правосудие Божие, предав злочестивого царя персам, там совершает над ним суд, и увлеченного туда любочестием возвращает мертвым, ни в ком не возбуждающим сожаления; даже, как слышал я от кого-то, его не приняла могила, но отвергла, и с пламенем изринула поколебавшаяся ради него земля, в чем вижу начало тамошнего мучения.

Но восстает другой царь , не «бессрамен лицем» (), подобно предшествовавшему, и не угнетающий Израиля тяжкими делами и приставниками, а напротив, весьма благочестивый и кроткий. Он, желая положить прочнейшее основание своему царствованию и управление по добрым законам начать, с чего надлежало, с одной стороны, возвращает из заточения епископов, как всех вообще, так прежде других превосходившего всех добродетелью и за благочестие подвергшегося явному гонению, а с другой стороны, истину Веры нашей, которую многие разоряли, затмевали, раздробили на множество толков и частей, старается дознать, чтоб особенно весь мир, сколько можно, привести в согласие и единение, содействием Святого Духа; в противном же случае, чтобы по крайней мере ему самому держаться лучшего исповедания, сделать его господствующим и себе заимствовать от него силу, – так возвышенно и достолепно рассуждал он о наиважнейших предметах! Здесь-то наиболее и обнаружилась в Афанасии чистота и твердость веры во Христа. Ибо когда все прочие, исповедовавшие наше учение, разделились на три части, и многие в учении о Сыне, а большее число в учении о Духе Святом (где и придержаться несколько нечестия почиталось благочестием) заражены были недугом, и только немногие о том и другом учили здраво, – он первый, и один, или с весьма немногими, дерзнул стать за истину ясно и открыто, на письме исповедав единое Божество и единую сущность трех (Лиц); и что прежде даровано было великому числу Отцов утвердить в догмате о Сыне, то он богодухновенно преподал впоследствии о Духе Святом, принесши царю подлинно царский и великолепный дар, то есть письменное исповедание благочестия вопреки неписаному нововведению, чтобы препобеждены были Царем – царь, Словом – слова, написанным – написанное.

Устыдившись этого исповедания, как думаю, те, в ком на Западе и на Востоке оставались еще признаки жизни, одни, если верить собственным их словам, преклонились мыслью к благочестию, но не простерлись далее, как мертвое порождение, лишившееся жизни еще в материнской утробе; другие, подобно искре, воспламенились несколько, чтобы удовлетворить обстоятельствам времени, или ревностнейшим из православных и боголюбивым из народа; а некоторые осмелились стать за истину. К последней стороне присоединился бы и я (ибо не смею похвалиться чем-либо большим) не для того, чтобы пристроить свою робость (таково расположение ума в людях наиболее слабых; а мы довольно уже строили, не приобретая чужого и губя свое, как подлинно худые домостроители), но плод свой произвести на свет, с заботливостью воспитать и представить взорам всех непрестанно совершенствующимся.

Это еще один из его подвигов, меньше достойный удивления. Ибо что удивительного, если самим делом подвергавшийся бедствиям за истину исповедал ее письменно? Но что наиболее убеждает меня удивляться этому мужу, о чем и умолчать нельзя без вреда, особенно в такое время, когда возникает много разногласий, то присовокуплю к сказанному. Да послужит деяние это уроком и для наших современников, если только захотим подражать ему. Ибо как от почерпнутой воды отделяется не только оставшееся вне почерпнувшей руки, но и вытекающее сквозь пальцы из держимого рукой, так и от нас отсекаются не одни нечестивые, но даже и благочестивые, и не только ради догматов неважных, которые не стоили бы и спора (что было бы еще не так тяжело), но даже ради речений, заключающих в себе один и тот же смысл. Ибо когда благочестно употребляем выражения: одна сущность и три Ипостаси, из которых первое означает естество Божества, а последнее – личные свойства (ίδιότητας ) Трех, и когда римляне, одинаково с нами понимая, из-за бедности своего языка и из-за недостатка наименований, не могут различать сущности от Ипостаси и потому заменяют слово «Ипостаси» словом «лиц», дабы не подать мысли, что они признают три сущности, тогда что из этого выходит? Нечто весьма достойное смеха и сожаления. Это маловажное состязание о звуках показалось разностью Веры. Потом вследствие споров об этом произошло то, что в выражении «три лица», открыт савеллианизм, и в выражении «три ипостаси» – арианизм. Что ж далее? По мере того как с каждым днем прибавлялось что-нибудь хотя несколько огорчительное (так как спор всегда производит огорчения), настает опасность, что вместе со слогами расторгнутся и концы Вселенной. Все это видя и слыша, этот блаженный, как истинно Божий человек и великий строитель душ, не признал должным оставить без внимания столь неуместное и безрассудное сечение слова, но употребляет свое лечение против такого недуга. Как же он производит это? Со всей кротостью и человеколюбием пригласив обе стороны и строго исследовав смысл выражений, когда нашел их не отступающими от здравого учения и нимало не отличающимися в понятии, предоставляет им употребление разных именований, связует же во едино самим именуемым. Это полезнее продолжительных трудов и речей, какие всякий уже предает писанию, и к которым бывает несколько присоединено честолюбия, и от этого может быть вводится ими нечто и новое в самом учении. Это предпочтительнее многих бдений, возлежаний на голой земле, которые приносят пользу только упражняющимся в них. Это равняется достославным изгнаниям и неоднократному бегству самого Афанасия. Ибо за что решился он терпеть эти изгнания, то самое заботился исполнить по претерпении.

С таким постоянством действовал он и на других, кого похваляя. а кого умеренно наказывая; одних возбуждая в медлительности, в других обуздывая горячность, об иных заботясь, чтобы как-нибудь не пали, а иным подавая средства после падения исправиться. Нравом был прост, в управлении многообразен, мудр в слове, еще премудрее разумом, тихошествен со смиряющимися, возвышен с высокопарными; гостеприимен, заступник просящих, отвратитель зол, действительно в одном себе совмещающий все то, что язычники приписывали по частям которому-либо из своих богов. Присовокуплю еще, что он был покровителем супружества, другом девства, блюстителем и восстановителем мира, путеуказателем для отходящих из этой жизни. О, сколько наименований представляют добродетели Афанасия мне, желающему унаименовать этого мужа за каждую его доблесть! Поскольку же провел он такую жизнь, так был научен и учил, что дела и нравы его служат правилом для епископов, а его – законом для православия: то какую приемлет награду за благочестие? Ибо не должно ничего оставлять без внимания. «В доброй старости» () оканчивает он жизнь, и прилагается отцам своим – Патриархам, Пророкам, Апостолам и Мученикам, подвизавшимся за истину. И скажу краткое надгробие: при исходе его воздается ему более почестей, нежели при вшествиях. Много пролито о нем слез; но в сердце каждого осталась о нем слава, превышающая все видимое.

О любезная и священная глава! Ты, который сверх прочих своих совершенств, особенно уважал меру в слове и в молчании, положи здесь конец и моему слову; хотя оно скудно перед истиной дел Твоих, однако же не имеет недостатка в сравнении с моими силами. А сам милостиво призри свыше на нас, на этот народ, и его управь так, чтобы он был совершенным поклонником совершенной Троицы, умосозерцаемой и почитаемой во Отце и Сыне и Святом Духе, а нас, если времена будут мирны, сохрани, сопастырствуя с нами; а если настанут брани, – изведи отсюда или возьми и поставь с собой и с подобными тебе (хотя и слишком велико просимое мною) в самом Христе Господе нашем, Которому всякая слава, честь, держава вовеки, аминь.

После нашего обращения к патриарху и заявления о том, что мы прекращаем поминать его как своего «великого господина и отца» согласно 15 пр. Двукратного Константинопольского Собора среди множества обрушившихся на нас обвинений было и такое: «Почему вы, не дождавшись ответа патриарха, прекратили поминать его?»
Этот вопрос вытекает или из полнейшего незнания новейшей истории Русской Православной Церкви или из обыкновенного лицемерия. Потому что в течение многих лет не только Русская Православная Церковь Зарубежом, но и ревнители благочестия внутри самой Московской Патриархии многократно призывали священноначалие МП прекратить порочную экуменическую деятельность. Чтобы не быть голословными, напомним обращение братии Валаамского монастыря к патриарху Алексию II.

Его Святейшеству Патриарху Московскому и всея Руси
АЛЕКСИЮ II.

Их Высокопреосвященствам и Их Преосвященствам, членам Священного Синода Московской Патриархии, Епархиальным Преосвященным от братии Спасо-Преображенского Валаамского Ставропигиального монастыря.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Игумен монастыря Архимандрит ПАНКРАТИЙ (Жердев), помощник Игумена - Иеромонах ИСИДОР (Минаев), духовник братии - Иеромонах ГЕРОНТИЙ (Федорченко), благочинный - Иеромонах ДАНИИЛ (Субботин), эконом - Иеромонах АМВРОСИЙ (Лагутаев), ризничий - Иеромонах МЕФОДИЙ (Петров), казначей - Иеромонах АНТОНИЙ (Кащенко), нач. Всехсвятского скита - Иеромонах БОРИС (Шпак), начальник Никольского скита - Иеромонах ВАСИЛИЙ (Шумский), нач. Предтеченского скита - Иеромонах КОРНИЛИЙ (Найденко), нач. скита прп. Александра Свирского - Иеромонах ИОИЛЬ (Медведев), нач. Гефсиманского скита - Иеромонах ФЕОФАН (Краснов), нач. Санкт-Петербургского подворья - Иеромонах ПЕТР (Романов), нач. Московского подворья - Иеромонах ВАРСОНОФИЙ (Худояров), нач. Приозерского подворья - Иеромонах ФОТИЙ (Бегаль), нач. Солохаульского подворья - Иеросхимонах РАФАИЛ (Берестов), иеросхимонах ВАРАХИИЛ (Эрлих), иеромонах АЛЕКСАНДР (Фаут), иеромонах АНТИПА (Никаноров), иеромонах ВАРФОЛОМЕЙ (Лукин), иеромонах ТИХОН (Русинов), иеромонах ГЕДЕОН (Байко), иеромонах АРСЕНИЙ (Хомич), иеромонах ИОАНН (Масловский) и другие, всего 150 подписей.

Верные и мужественные слова! Но что же изменилось за прошедшие 13 лет? Московская Патриархия ещё более погрузилась во мрак мирового экуменизма.
Иерусалимская Православная Церковь пережила настоящий погром, когда в результате действий сил мирового беззакония был смещён законный патриарх Ириней, который и до сего дня не может выйти из своего дома.
Священноначалие Сербской Православной Церкви окончательно духовно капитулировало, о чём не раз публично свидетельствовал нынешний сербский патриарх-экуменист.
В результате хорошо спланированной спецоперации была предпринята попытка уничтожения Русской Православной Церкви Зарубежом. Можно перечислять и другие многочисленные факты наступления мировой апостасии на Вселенскую Церковь.
Ну, а что братия Валаамского монастыря? Увы, она молчит! Наместник монастыря получил сан епископа, и теперь мы видим его на различных мероприятиях Московской Патриархии рядом с архиереями-экуменистами, которых он много лет тому назад обличал вместе со своей братией.
В духовной жизни невозможно стоять на месте: ты или идёшь вперёд узким и порой тернистым путём или же скатываешься назад. Если за словами не стоят конкретные дела и исповедничество, то это всего лишь малодушие. Именно поэтому мы, руководствуясь каноническим правом и святоотеческими наставлениями, отмежевались от тех, кто идёт по пути апостасии.
Благодарим Бога и Пречистую Матерь Его, что теперь мы не с патриархом-олигархом, не с теми, для кого высокие евангельские слова одно, а жизнь другое, но рядом с ревнителями Православия XXI века: патриархом Иерусалимским Иринеем, первоиерархом РПЦЗ митр. Агафангелом, катакомбниками и всеми истинно-православными христианами.